Шаг в неизвестность страшнее дороги в никуда.
Он тянется к сотовому телефону, понимая, что сейчас способен на глупости. Когда возвращаешься в родной город после года проживания в другом – пусть даже там была любимая работа и почти любимая девушка (впрочем, девушка - скорее почти не раздражающая его), то всегда ведешь себя как идиот. Ему дико хочется набрать номер их общей подруги – той, с которой виделись эти годы и она и он, постоянно обрывая все разговоры друг о друге – и узнать ее новый номер. Он знает, что она будет рада его звонку.
«А если она замужем? Если у нее есть ребенок? Два, три??? Да нет, она бы не успела…» - он старательно игнорирует эти вопросы, но при этом пытается задавить в себе желание звонить ей. На глаза попадается письмо. То, самое последнее.
Он, не выдержав, начинает читать. Это письмо пришло перед его отъездом, когда они уже закончили Университет и не общались несколько месяцев. «Это было всего около года назад», - с удивлением понимает он.
читать дальше«Милый! Даже нет, любимый! Я, наверное, не могу тебя так называть. Мы давно уже не вместе, но знаешь…. Люди, которые сходились трижды – или идиоты или половинки друг друга. Те самые, настоящие.
Мы расходились. Трижды – два раза на первом курсе и сейчас – на пятом. Самое большее тебя не было со мной рядом(!), просто рядом – моим, полгода – тогда, во второй раз. Ты ведь помнишь? Мне было очень плохо, родной мой, очень! Сейчас мне хуже, чем тогда. Хуже еще и потому, что на этот раз первой ушла я. Я не выдержала, прости. Мне очень тяжело с тобой – не легче, чем тебе со мной. Сейчас мы идем на рекорд – ни один не сделал шага к примирению – уже полгода мы даже не виделись. Письмо пишу… Наверное, затем, чтобы рассказать тебе всё. Вот только о своей жизни я писать не буду – тебе это неинтересно. Только вот что курю много…. Но это ты, я уверена, знаешь.
А еще? Что еще? Жаль, что ты уезжаешь. Потому что я тебя люблю (зачеркнуто)- всегда любила (зачеркнуто). Просто жаль.
А помнишь, как на третьем курсе мы уехали в отпуск? Это было незабываемое время, милый. Мне казалось, земля уходит из-под ног, и я теряюсь. Я готова была всех друзей и подруг променять на тебя одного. Ты оказался не готов.
Мне было очень тяжело тебя терять – и неважно, сколько мне было лет – 17 или 21. Мне тяжело без тебя, любимый. А еще я рада, что подарила тебе гитару с первого крупного гонорара. Ты играешь, я надеюсь? Я ничего, совсем ничего о тебе не знаю. Раньше, как и ты, обрывала девчонок фразой: не желаю знать о его дальнейшей судьбе, теперь.… Незачем мне, верно? Наверное, у тебя сейчас красивая девушка, может быть, ты даже женишься. А я вот отказываюсь замуж идти. Пока. Но Костя настаивает, а я….(зачеркнуто), впрочем, все неважно.
А что важно, милый? Важно то, что мы должны быть вместе. Что мы – это мы. Я не прошу ни о чем. Тебе нужен отдых. Я все понимаю, ко мне сложно привыкнуть. Еще сложнее меня выдержать. А самое сложное – любить так, как любишь ты, ведь ты любишь же, правда?
Впрочем, все решать тебе – у тебя есть на это год, насколько я знаю. С нетерпением жду следующей осени. Осень для нас – своеобразное время. Каждый год – осень вышибает память пробкой! Не пытайся меня найти сейчас, любимый. Все равно я сменила номера и живу теперь в другом месте. Но все-таки – поищи меня. Через год. Ты найдешь, я в тебя верю. Если буду нужна. Всегда твоя ….»- в этом месте чернила расплылись от слез и мокрых рук, которыми он вытирал эти слезы. Ее последним подарком было вот это: год одиночества и свободы. А еще – новый музыкальный инструмент. Он всегда питал к ним слабость. А она знала, чем ему угодить.
***
Она садится в машину, поднимая глаза к потолку и включает радио:
«Исчезает под ногами земля,
Сбой системы – непредвиденный сбой,
И твоя любовь – уже не твоя,
А твою имеет кто-то другой…
Виноватых бесполезно искать,
Надо заново учиться любить,
Все равно любовь придется терять
И придётся каждый раз находить…».Она с усилием ударяет по кассете, понимая, что это слушать она не в состоянии. Старая песня «Зверей» так и режет по сердцу
«А ведь прошел уже год…», - глядя на его дом, понимает она, - «Он должен был вернуться сегодня…. Как же меня к нему тянет!»
Она закрывает глаза и понимает, что не в силах сдерживаться.
Она вспоминает их встречи, их поцелуи. Его губы. В памяти всплывают его глаза, руки – на грифе гитары. Его слова:
«Милая, помнишь… Милая, милая моя. То, что было между нами – не забыть, я – помню. И буду помнить. Ты у меня – не очередная, и никогда очередной не будешь. Единственная, единственная на века. Даже если будет какая-нибудь другая. Даже если эта другая родит мне детей…»«Которых я так и не родила. Потому что расходились и …. нужно было сделать аборт», - прерывает она воспоминания.
«Даже если… несмотря ни на что – ты моя, слышишь? Только не плачь, ты ведь тоже устала от меня. Надо было, надо было поставить на этом крест. Ты у меня – везде! И в душе, и в уме, и на сердце. На работе, на учебе. Музыка – даже музыка не обходится без тебя. Я так не могу, слышишь? Не могу так жить. И ты не можешь – ты же свободолюбивая женщина. Моя женщина. Почему мы половинки друг друга, о Господи, ну почему? Нет, я ни в коем случае не боюсь тебя! Я ничего не боюсь, звёздочка моя. Давно же я тебя звёздочкой не называл. Очень давно. Знаешь, милая, я скучаю. Я скучаю без тебя, курю постоянно, иногда даже пью. Впрочем, ты слышишь обо мне только хорошее. И так и будет – я не хочу, чтобы ты видела мои неприятности. Не потому что не доверяю, вовсе нет. Просто не хочу показаться слабым, хотя с тобой я был слабее, чем с кем бы то ни было».
Она снова чувствует, как слезы текут по щекам, и запрокидывает голову вверх, надеясь, что они хоть так остановятся.
Наугад включает какое-то радио и прикуривает очередную сигарету – никотин на пределе, горло от него уже щиплет, да и поташнивает. Но сейчас для нее чем хуже – тем лучше.
На радио очередная музыкальная пауза, а ведь она надеялась попасть на новости. Она уже собирается переключить, но вдруг вслушивается в слова какой-то непонятной песни:
«Где-то там тот, который не приносит мне цветы
И золотые горы. Эти золотые горы и цветы приносишь ты,
Я говорю спасибо, но…. ты не тот, который,
Ко мне приходит по ночам под музыку моей мечты», -
она, усмехаясь, вспоминает, что Костя передарил ей половину ювелирной и цветочной лавок. А он - был выше этого.
«Далеко, он не отвечает мне ни да, ни нет.
Такая вот love-story. Когда мне темно и грустно –
Это ты включаешь свет. Но
Чао, bambino, sorry»
***
«А ведь уже год прошел. Целый год», - понимает он, - «полгода первичного счастья – когда только познакомились и полгода никакого общения. Потом снова сошлись. Буквально в тот же день(!), что и впервые. Потом три с половиной года вместе и … разрыв!». Он понимает, что не сможет, просто не сможет выдержать жизнь – любую жизнь, без нее. Ему становится трудно дышать, когда он думает о том, что они могли бы уже быть женаты….
Он подходит к старой и перемотанной скотчем магнитоле и включает кассету. КиШ ударяет по ушам:
«Сейчас поймаю тебя в сумку
и сверкать ты будешь в ней!
Мне так хочется,
Чтоб стала ты моей!»Он со злостью кидает в магнитолу пультом от телевизора, который подворачивается под руку. Слишком многое болит в душе от этой песни.
Он вспоминает, как еще на первом курсе приучал ее к своим любимым песням. Как пел ей, только ей, все их (в том числе и эту). А в первый раз… Тогда, когда понял, что полюбил – раз и навсегда, он играл вот это… Он берет гитару и, стараясь не обращать внимания на душевную боль, поет:
«Здесь лапы у ели дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно…
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Твой мир колдунами на тысячу лет,
Укрыт от меня и от света,
И думаешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот….
Пусть на листьях не будет росы по утру.
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре.
Все равно я отсюда тебя заберу.
В светлый терем с балконом на море.
В какой день недели, в котором часу.
Ты выйдешь ко мне осторожно.
Когда я тебя на руках унесу…
Туда, где найти невозможно…
Украду, если кража тебе по душе,
Зря ли я столько сил разбазарил?
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше…
Если терем с дворцом кто-то занял».«Черт возьми! И ведь она была согласна! И на рай в шалаше, и… на всё! только бы со мной», - он хватается за сердце и вдруг понимает, что ему просто необходимо проехаться… Развеяться. Он смеется мысли, что ехать-то не на чем – ключи у родителей, а ехать к ним ночью….
«Спать… если я сейчас лягу спать, будет лучше… А завтра – позвоню Женьке, спрошу о ней…. Нет, не буду я спрашивать, не буду…. Я не хочу снова ломать ей жизнь. не хочу, не могу и не буду…» - он подходит к кровати и вдруг резким движением сбрасывает все фотографии с полки… Они с Мариной в Летнем саду, они на набережной Невы, они еще где-то там. Все фотографии кажутся размытими, пустыми, ненужными. Он смотрит на «их» фотографию – старую, еще с первого курса. Стекло разбил он, однажды увидев ее с другим – не сдержался. Но все же она намного лучше всех этих – жизнь, а не выживание….Он бережно ставит ее на полку, и честно пытается заснуть
***
Она заводит машину и трогается с места…. Куда ехать? Домой, в пустоту и тоску? Иногда у нее возникает ощущение, что он ушел, оставив ей беспросветную горечь от их счастья. Как от кофе обязательно остается гуща и горечь во рту (когда он крепкий и обжигающий)…. Она чувствует, что еще немного, и она упадет в обморок от воспоминаний. Она включает какой-то диск, понимая, что сейчас снова выпадет песня «под настроение»:
«Кошка хочет курить,
У кошки намокли уши…
Кошка хочет скулить.
Ей, как и собаке,
Хоть кто-то, да нужен.
Над кошкой плывут облака,
Московские звезды щекочут лапы,
Хотя бы немного молока,
И можно быть сильной,
А нужно быть слабой….»
«Ночные снайперы», - усмехается она, - «что ж, вполне в тему…»
«Кошка не пишет стихи,
А дамские штучки как фига в кармане.
Кошке плевать на духи,
Она хорошеет с годами!»
«Пусть будет так», - думает она, надеясь на то, что и она хорошеет. Впрочем, от ее образа жизни не хорошеют. Она смотрит на себя в зеркало и усмехается. Темные волосы, короткая стрижка – чтоб не мешали – впрочем, волосы вьются. Такой он ее не видел – когда они были вместе, она была рыжей бестией. Вьющиеся волосы до плеч, зеленоватые глаза, одежда – как удобно, а не как подобает…. Она была собой. Сейчас же – глаза карие (линзы, конечно), цвет волос – почти натуральный.… Только «вульгарная» (по мнению Кости) рыжина затонирована в благородный шоколадный. И одета как истинная леди – металлического цвета юбка до колен, белый тоненький свитер, удачно облегающий все, что нужно облегать, но не выглядевший при этом вульгарным, тонкая нитка жемчуга на шее – в общем, все как надо. Костя заехал к ней на работу, попросив съездить с ним к его друзьям. Зачем поехала?
Она гнала машину, не обращая внимания ни на что – домой и спать. Впрочем, можно бы…. Она на ходу достала телефон, набрав номер:
- Алло? Виталь, ты еще не спишь?
- Сплю, и если ты меня разбудила просто так, я тебе этого не прощу, - недовольно пробурчал в трубке ее старый любовник.
- Я сейчас заеду, не против? Впрочем, ты всегда «за», – усмехается она, и, не слушая, захлопывает телефон.
«Казалось, это не касается тебя,
Однако спрятаться от этого нельзя…
Когда ты останешься одна.
В подобных случаях тебя спасал телефон
И пара вежливых звонков твоим приятелям из прошлых времен.
Ты до сих пор не принимаешь их всерьез
и телефон темнеет от слёз.
Оставь. Ты никому не нужна…»группа Адо удивительно точно передает ее состояние:
«Ты так боялась иметь детей,
Но приводила к себе каких-то диких людей…
Не плачь, и мы продолжим разговор».
***
«А если она замужем? Если у нее есть ребенок? Два, три??? Да нет, она бы не успела…» - он старательно игнорирует эти вопросы, но при этом пытается задавить в себе желание звонить ей. На глаза попадается письмо. То, самое последнее.
Он, не выдержав, начинает читать. Это письмо пришло перед его отъездом, когда они уже закончили Университет и не общались несколько месяцев. «Это было всего около года назад», - с удивлением понимает он.
читать дальше«Милый! Даже нет, любимый! Я, наверное, не могу тебя так называть. Мы давно уже не вместе, но знаешь…. Люди, которые сходились трижды – или идиоты или половинки друг друга. Те самые, настоящие.
Мы расходились. Трижды – два раза на первом курсе и сейчас – на пятом. Самое большее тебя не было со мной рядом(!), просто рядом – моим, полгода – тогда, во второй раз. Ты ведь помнишь? Мне было очень плохо, родной мой, очень! Сейчас мне хуже, чем тогда. Хуже еще и потому, что на этот раз первой ушла я. Я не выдержала, прости. Мне очень тяжело с тобой – не легче, чем тебе со мной. Сейчас мы идем на рекорд – ни один не сделал шага к примирению – уже полгода мы даже не виделись. Письмо пишу… Наверное, затем, чтобы рассказать тебе всё. Вот только о своей жизни я писать не буду – тебе это неинтересно. Только вот что курю много…. Но это ты, я уверена, знаешь.
А еще? Что еще? Жаль, что ты уезжаешь. Потому что я тебя люблю (зачеркнуто)- всегда любила (зачеркнуто). Просто жаль.
А помнишь, как на третьем курсе мы уехали в отпуск? Это было незабываемое время, милый. Мне казалось, земля уходит из-под ног, и я теряюсь. Я готова была всех друзей и подруг променять на тебя одного. Ты оказался не готов.
Мне было очень тяжело тебя терять – и неважно, сколько мне было лет – 17 или 21. Мне тяжело без тебя, любимый. А еще я рада, что подарила тебе гитару с первого крупного гонорара. Ты играешь, я надеюсь? Я ничего, совсем ничего о тебе не знаю. Раньше, как и ты, обрывала девчонок фразой: не желаю знать о его дальнейшей судьбе, теперь.… Незачем мне, верно? Наверное, у тебя сейчас красивая девушка, может быть, ты даже женишься. А я вот отказываюсь замуж идти. Пока. Но Костя настаивает, а я….(зачеркнуто), впрочем, все неважно.
А что важно, милый? Важно то, что мы должны быть вместе. Что мы – это мы. Я не прошу ни о чем. Тебе нужен отдых. Я все понимаю, ко мне сложно привыкнуть. Еще сложнее меня выдержать. А самое сложное – любить так, как любишь ты, ведь ты любишь же, правда?
Впрочем, все решать тебе – у тебя есть на это год, насколько я знаю. С нетерпением жду следующей осени. Осень для нас – своеобразное время. Каждый год – осень вышибает память пробкой! Не пытайся меня найти сейчас, любимый. Все равно я сменила номера и живу теперь в другом месте. Но все-таки – поищи меня. Через год. Ты найдешь, я в тебя верю. Если буду нужна. Всегда твоя ….»- в этом месте чернила расплылись от слез и мокрых рук, которыми он вытирал эти слезы. Ее последним подарком было вот это: год одиночества и свободы. А еще – новый музыкальный инструмент. Он всегда питал к ним слабость. А она знала, чем ему угодить.
***
Она садится в машину, поднимая глаза к потолку и включает радио:
«Исчезает под ногами земля,
Сбой системы – непредвиденный сбой,
И твоя любовь – уже не твоя,
А твою имеет кто-то другой…
Виноватых бесполезно искать,
Надо заново учиться любить,
Все равно любовь придется терять
И придётся каждый раз находить…».Она с усилием ударяет по кассете, понимая, что это слушать она не в состоянии. Старая песня «Зверей» так и режет по сердцу
«А ведь прошел уже год…», - глядя на его дом, понимает она, - «Он должен был вернуться сегодня…. Как же меня к нему тянет!»
Она закрывает глаза и понимает, что не в силах сдерживаться.
Она вспоминает их встречи, их поцелуи. Его губы. В памяти всплывают его глаза, руки – на грифе гитары. Его слова:
«Милая, помнишь… Милая, милая моя. То, что было между нами – не забыть, я – помню. И буду помнить. Ты у меня – не очередная, и никогда очередной не будешь. Единственная, единственная на века. Даже если будет какая-нибудь другая. Даже если эта другая родит мне детей…»«Которых я так и не родила. Потому что расходились и …. нужно было сделать аборт», - прерывает она воспоминания.
«Даже если… несмотря ни на что – ты моя, слышишь? Только не плачь, ты ведь тоже устала от меня. Надо было, надо было поставить на этом крест. Ты у меня – везде! И в душе, и в уме, и на сердце. На работе, на учебе. Музыка – даже музыка не обходится без тебя. Я так не могу, слышишь? Не могу так жить. И ты не можешь – ты же свободолюбивая женщина. Моя женщина. Почему мы половинки друг друга, о Господи, ну почему? Нет, я ни в коем случае не боюсь тебя! Я ничего не боюсь, звёздочка моя. Давно же я тебя звёздочкой не называл. Очень давно. Знаешь, милая, я скучаю. Я скучаю без тебя, курю постоянно, иногда даже пью. Впрочем, ты слышишь обо мне только хорошее. И так и будет – я не хочу, чтобы ты видела мои неприятности. Не потому что не доверяю, вовсе нет. Просто не хочу показаться слабым, хотя с тобой я был слабее, чем с кем бы то ни было».
Она снова чувствует, как слезы текут по щекам, и запрокидывает голову вверх, надеясь, что они хоть так остановятся.
Наугад включает какое-то радио и прикуривает очередную сигарету – никотин на пределе, горло от него уже щиплет, да и поташнивает. Но сейчас для нее чем хуже – тем лучше.
На радио очередная музыкальная пауза, а ведь она надеялась попасть на новости. Она уже собирается переключить, но вдруг вслушивается в слова какой-то непонятной песни:
«Где-то там тот, который не приносит мне цветы
И золотые горы. Эти золотые горы и цветы приносишь ты,
Я говорю спасибо, но…. ты не тот, который,
Ко мне приходит по ночам под музыку моей мечты», -
она, усмехаясь, вспоминает, что Костя передарил ей половину ювелирной и цветочной лавок. А он - был выше этого.
«Далеко, он не отвечает мне ни да, ни нет.
Такая вот love-story. Когда мне темно и грустно –
Это ты включаешь свет. Но
Чао, bambino, sorry»
***
«А ведь уже год прошел. Целый год», - понимает он, - «полгода первичного счастья – когда только познакомились и полгода никакого общения. Потом снова сошлись. Буквально в тот же день(!), что и впервые. Потом три с половиной года вместе и … разрыв!». Он понимает, что не сможет, просто не сможет выдержать жизнь – любую жизнь, без нее. Ему становится трудно дышать, когда он думает о том, что они могли бы уже быть женаты….
Он подходит к старой и перемотанной скотчем магнитоле и включает кассету. КиШ ударяет по ушам:
«Сейчас поймаю тебя в сумку
и сверкать ты будешь в ней!
Мне так хочется,
Чтоб стала ты моей!»Он со злостью кидает в магнитолу пультом от телевизора, который подворачивается под руку. Слишком многое болит в душе от этой песни.
Он вспоминает, как еще на первом курсе приучал ее к своим любимым песням. Как пел ей, только ей, все их (в том числе и эту). А в первый раз… Тогда, когда понял, что полюбил – раз и навсегда, он играл вот это… Он берет гитару и, стараясь не обращать внимания на душевную боль, поет:
«Здесь лапы у ели дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно…
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Твой мир колдунами на тысячу лет,
Укрыт от меня и от света,
И думаешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот….
Пусть на листьях не будет росы по утру.
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре.
Все равно я отсюда тебя заберу.
В светлый терем с балконом на море.
В какой день недели, в котором часу.
Ты выйдешь ко мне осторожно.
Когда я тебя на руках унесу…
Туда, где найти невозможно…
Украду, если кража тебе по душе,
Зря ли я столько сил разбазарил?
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше…
Если терем с дворцом кто-то занял».«Черт возьми! И ведь она была согласна! И на рай в шалаше, и… на всё! только бы со мной», - он хватается за сердце и вдруг понимает, что ему просто необходимо проехаться… Развеяться. Он смеется мысли, что ехать-то не на чем – ключи у родителей, а ехать к ним ночью….
«Спать… если я сейчас лягу спать, будет лучше… А завтра – позвоню Женьке, спрошу о ней…. Нет, не буду я спрашивать, не буду…. Я не хочу снова ломать ей жизнь. не хочу, не могу и не буду…» - он подходит к кровати и вдруг резким движением сбрасывает все фотографии с полки… Они с Мариной в Летнем саду, они на набережной Невы, они еще где-то там. Все фотографии кажутся размытими, пустыми, ненужными. Он смотрит на «их» фотографию – старую, еще с первого курса. Стекло разбил он, однажды увидев ее с другим – не сдержался. Но все же она намного лучше всех этих – жизнь, а не выживание….Он бережно ставит ее на полку, и честно пытается заснуть
***
Она заводит машину и трогается с места…. Куда ехать? Домой, в пустоту и тоску? Иногда у нее возникает ощущение, что он ушел, оставив ей беспросветную горечь от их счастья. Как от кофе обязательно остается гуща и горечь во рту (когда он крепкий и обжигающий)…. Она чувствует, что еще немного, и она упадет в обморок от воспоминаний. Она включает какой-то диск, понимая, что сейчас снова выпадет песня «под настроение»:
«Кошка хочет курить,
У кошки намокли уши…
Кошка хочет скулить.
Ей, как и собаке,
Хоть кто-то, да нужен.
Над кошкой плывут облака,
Московские звезды щекочут лапы,
Хотя бы немного молока,
И можно быть сильной,
А нужно быть слабой….»
«Ночные снайперы», - усмехается она, - «что ж, вполне в тему…»
«Кошка не пишет стихи,
А дамские штучки как фига в кармане.
Кошке плевать на духи,
Она хорошеет с годами!»
«Пусть будет так», - думает она, надеясь на то, что и она хорошеет. Впрочем, от ее образа жизни не хорошеют. Она смотрит на себя в зеркало и усмехается. Темные волосы, короткая стрижка – чтоб не мешали – впрочем, волосы вьются. Такой он ее не видел – когда они были вместе, она была рыжей бестией. Вьющиеся волосы до плеч, зеленоватые глаза, одежда – как удобно, а не как подобает…. Она была собой. Сейчас же – глаза карие (линзы, конечно), цвет волос – почти натуральный.… Только «вульгарная» (по мнению Кости) рыжина затонирована в благородный шоколадный. И одета как истинная леди – металлического цвета юбка до колен, белый тоненький свитер, удачно облегающий все, что нужно облегать, но не выглядевший при этом вульгарным, тонкая нитка жемчуга на шее – в общем, все как надо. Костя заехал к ней на работу, попросив съездить с ним к его друзьям. Зачем поехала?
Она гнала машину, не обращая внимания ни на что – домой и спать. Впрочем, можно бы…. Она на ходу достала телефон, набрав номер:
- Алло? Виталь, ты еще не спишь?
- Сплю, и если ты меня разбудила просто так, я тебе этого не прощу, - недовольно пробурчал в трубке ее старый любовник.
- Я сейчас заеду, не против? Впрочем, ты всегда «за», – усмехается она, и, не слушая, захлопывает телефон.
«Казалось, это не касается тебя,
Однако спрятаться от этого нельзя…
Когда ты останешься одна.
В подобных случаях тебя спасал телефон
И пара вежливых звонков твоим приятелям из прошлых времен.
Ты до сих пор не принимаешь их всерьез
и телефон темнеет от слёз.
Оставь. Ты никому не нужна…»группа Адо удивительно точно передает ее состояние:
«Ты так боялась иметь детей,
Но приводила к себе каких-то диких людей…
Не плачь, и мы продолжим разговор».
***
-
-
23.05.2006 в 20:50Здравствуй, маленький дружок! Я прочту тебе стишок
Про маньяков и убийц, палачей и кровопийц.
У дороги стоит дом. Во всех комнатах Содом.
Там собрался разный сброд, каждый-тот еще урод.
Гнусный некропедофил, труп ребенка расчленил,
Буйной страстью одержим, надругается над ним.
Копрофил в углу жевал, теплый, полужидкий кал.
Чавкал, брызгая слюной, свежей запивал мочой.
А за стенкой зоофил в половую связь вступил
С перепуганной козой, и любуется собой
В отражении зеркал. Он, естественно, не знал,
Что за ним, дрожа как лист, наблюдает онанист,
Притаившись у стены, руку запустив в штаны.
Под распятием в углу, в вену запустив иглу,
Увалился наркоман на заблеванный диван.
Дрыхнет на свою беду, в наркотическом бреду
И не знает, что сейчас, вырезает ему глаз
Обезумевший маньяк, в окровавленный кулак
Бритву острую зажав... От всех этих дел устав,
Кто-то вены перегрыз и с балкона спрыгнул вниз.
За окном течет река, по реке плывет рука.
Крематорий во дворе, то-то радость детворе!
Можно весело играть, теплым пеплом посыпать
Груды обгорелых тел. В общем много разных дел.
Девочка с большим бантом, погналася за котом
И поймав его за хвост била головой об мост.
Мальчик со щенком играл: шкурку заживо сдирал
Обкурившись анаши. Веселился от души!
Занят был, и потому, не увидел, что к нему
Незаметно, со спины пробирался вдоль стены
Старый, безобразный дед, захотевший на обед
Мяса детского сварить. Пацану осталось жить
Ровно двадцать пять секунд. А затем старик ему
Камнем череп раскроил, по суставам распилил
И отправился домой, тушку прихватив с собой.
Скрыт в развалинах подвал, там проходит ритуал:
Сатанисты, не спеша, дружно мучают бомжа.
Привязав его к столбу, вырезают крест на лбу
И живот ножом вспоров пьют по очереди кровь.
Веселясь и хохоча, кожу срезали с плеча
И в затылочную кость забивают ржавый гвоздь.
Вот, издав победный крик, жертве вырвали кадык
И в трахею, наконец, льют расплавленный свинец.
Со свечей стекает воск, на стене белеет мозг.
В темноте, средь ржавых труб, черви поедают труп...
-
-
25.05.2006 в 21:01Рассказ у тебя получается очень неплохой... Дерзай! Читать интересно и продолжения хочется)))
-
-
26.05.2006 в 11:24Идеальная Стерва я бы поспорила... если знать при каких обстоятельствах это пишеццо...
-
-
27.05.2006 в 02:48-
-
28.05.2006 в 17:45-
-
31.05.2006 в 10:47Кста, Суфа, спасибо тебе....Наверное, самые важные слова об этом графоманстве были произнесены тобой. Я плачу, когда пишу. Но мне от этого намного легче.
-
-
03.08.2006 в 10:32Безумно потрясный рассказ.
Мне оч.нравится.
Вижу похожести из жизни.