Она дышит на окно и вырисовывает на запотевшем стекле одно только слово: «НаДоЕлО!». Оглянувшись, как будто кто-то мог ее увидеть, она резко стирает уже становящуюся невидимой надпись и зачарованно смотрит на огонёк сигареты, которую держит в руке….
Эта девушка совсем не гламурна – юбка сдит не так, волосы требуют гораздо большего ухода, чем тот, что дает им она, но все же – девушка красива.
И пусть она не модель и не кинозвезда…
Музыка в салоне меняется на энергичное:
«Она не актриса, не кинозвезда,
Она не любовница и не жена,
Она теряет рассудок при слове кровать,
Она знает, как лечь, но не знает, как встать…»девушка все с той же резкостью, уже граничащей с истеричностью, обрывает группу «9 район» на полуфразе.
Это про нее – она именно такая – не любовница и не жена, теряющая рассудок. Она хрипло, горлом, смеется, не замечая, что почти плачет.
читать дальше- Костя, - тихо зовет она.
Почти сразу рядом с машиной появляется силуэт: «Милая, погоди еще чуть-чуть, хорошо? Мы допьем вот эту бутылку и поедем», - и парень уходит.
Она достает из сумки новую пачку и угрюмо комкает старую, выкидывая ее в окно. «Только бы попасть в реку. Ну, пожалуйста!» - ее единственная мысль на сегодня.
Попала. Она вяло, как бы нехотя усмехается и прикуривает очередную сигарету – пятую, десятую, сотую? Неясно. Резким росчерком в темном воздухе: «Любила».
Усмехнувшись, ломает сигарету и все так же истерично подкуривает другую. Всплывает в обрывках сознания мысль: «Вредно столько курить. Рак легких, губы и всего остального…», - тут же вытесненная спасительным: «плевать!»
Она резким движением откидывается назад и достает бутылку коньяка с заднего сидения машины. «Мне это нужно», - успокаивает она себя, - «просто необходимо, чтобы выжить!». Сладкое тепло приятно обволакивает горло, но не дает мгновенного эффекта.
«А ведь когда-то я любила ликер. Кофейно-молочный», - усмехается она, понимая, что ничего не вернуть – теперь она ДОЛЖНА любить коньяк. Потому что «её» парень пьет только коньяк или водку.
В магнитоле с новыми силами начинает играть очередная песня «9 района»:
«Добрый вечер, здравствуй,
Я не знаю, спишь ты или нет.
Мимо шел, в твоем окошке – свет…»
Она усмехается, прикуривая очередную сигарету, невольно бросая взгляд за реку – туда, где его дом….он спит, наверное. Если он, конечно дома.
«Сон увидишь обо мне ты только в сказочной стране,
Там я попрошу прощения. И оставлю для тебя
Эти нежные слова и только сладость огорчения.
Обо мне ты слышишь много – никому не верь.
Расскажу сам – будет время – будет, ты поверь!»
***
Поток сознания не дает уснуть, его мысли жадно блуждают по темным закуткам души. Он ждет ее, он хочет ее, но…. Они не должны быть. Быть вместе, быть рядом, просто быть «ОНИ» не должно!
Он резко встает и подходит к окну, на ходу прикуривая сигарету. Садится на подоконник, свешивая ноги за окно. Смотрит в темноту, на реку, усмехаясь: «Как давно я желал жить именно так – один, ничего и никого не боясь и не любя. Один. Во всем мире один». Не глядя, он отклоняется назад и нашаривает на столе телефонную трубку. Набирает номер, нисколько не сомневаясь, что сейчас разбудит кого-то:
- Але, Марина? Привет.
- Привет, слушай, ты не мог позвонить еще позже, когда я совсем отрубилась бы и не слышала бы звонков? – как всегда, недовольно бурчит «его» девушка.
- Мог бы. Знаешь, мне просто хотелось поговорить…, - просительно начинает он (а ведь с ней он никогда не просил – знал, что не откажет и без этого)
- ЧТО? И ради этого ты разбудил меня в третьем часу ночи? По-Го-Во-Рить??? – возмущенно верещит в трубку Марина, не понимая, что уже потеряла его.
Он выкидывает трубку из окна, с неудовольствием признавая, что снова поддался импульсу.
«А ей нравилось», - снова непрошенная мысль выходит из тех самых темных переулков души, сменяясь другой – «плевать. И на нее, и на все, что было».
Он выщелкивает из пачки очередную сигарету, вновь присев на окно.
Окурок летит вниз, вспыхивая где-то ближе к вечной глади реки. Он берет гитару и, вздохнув, проводит по струнам.
«Ты ушла рано утром, чуть позже шести,
Ты ушла рано утром, где-то чуть позже шести.
Бесшумно оделась, посмотрев на часы.
На пачке LM’a нацарапав «прости»
На подушке осталась пара длинных волос,
На подушке осталась пара твоих светлых волос.
Ты почти машинально что-то скажешь, басист.
Я намотал их на палец, я хотел узнать имя,
Получилось Х…» Он продолжает петь, отгоняя непрошенные мысли, которые преследуют его уже несколько лет.
«Я искал тебя здесь и там, я думал – свихнусь,
Я не нашел тебя ни здесь и ни там и подумал – свихнусь.
О, Гитара и Струны – Священный Союз!
Когда кидает любовь – начинается блюз!»
Невольно он вспоминает то время, которое они проводили вместе, то время, которое безвозвратно ушло. Он осторожно откладывает гитару в сторону и задумчиво вглядывается в ночь. Город затих, где-то на другом берегу реки стоят машины, видимо тем, кто находится в них, сейчас весело. Эта кавалькада и не собирается разъезжаться.
Он снова тянется к сигаретам, вспоминая, как много начала курить она, и пытаясь запретить курить хотя бы себе.
Прикурив, он начинает вглядываться в автомобили, пытаясь представить, что за девушки в них сидят. Почему-то они все, как одна, недалекие модельки; девочки, которые не понимают своего безмозглого счастья. Закинув ногу на ногу, они пьют элитный коньяк и курят элитные сигареты, те самые, которым она предпочитала свой старый и проверенный LM.
***
«Она сильна и строптива, как ночью гроза,
И смотрит как-то ревниво, не мозоля глаза,
Она не принимает пива, не курит «Пегас»
И знает цену за каждую ночь и за час… »
«Ну, конечно не курю!» - вяло, для себя, усмехается она, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту от одного только упоминания сигарет, - «курить, так только LM».
Она открывает окно в машине и чувствует запах грозовой ночи. Темное небо отсвечивает фиолетовым, как в тот день. «Не думать», - заставляет она себя.
- Костя! – кричит она в пустоту. Около машины материализуется парень
- Ну, милая, что тебе стоит подождать? – вяло сопротивляется он, зная по опыту, что ничего хорошего при виде нескольких опустошенных пачек LM от нее ждать не приходится.
- Костя, или мы едем или иди ты…., - она привычно затягивается, стараясь не грубить. Константин с неудовольствием оглядывает ее: «Раньше, когда мы только познакомились, она не курила так много. И почти не ругалась. И…. И вообще была другой, неужели это я так ее поменял? Или эта ее новая работа? Никогда не понимал, зачем ей вообще работать», - неудовольствие пересиливает здравый смысл.
- Нет, дорогая моя, или ты ждешь или иди ты! – срывается вдруг на крик Костя, но, к его вящему удивлению, ничего страшного не происходит. Она устало пожимает плечами, делает последнюю затяжку и, выкинув бычок ему под ноги, послушно начинает разворачиваться.
- Эй, ты куда? – несмело начинает он, но она мигает ему задними фарами и ветер доносит ее последнюю фразу: «Я ИДУ!»
Она неспешно ведет машину, вспоминая, сколько сил стоило научиться этой неспешной езде. Она всегда и везде летала, как сумасшедшая. « А он был рад это видеть», - вспыхивает в голове, но она привычно отгоняет мысли, как привыкла отгонять дым от сигарет.
Начинается дождь, сильный, темный, ночной. Она открывает окно и, вслушиваясь в музыку дождя, иногда перебиваемую словами из колонок:
«У нее был парень, гитарист и певец,
Про него говорили – это полный вперед…
Он играл буги-вуги, пел блюзы
И рок-н-ролл…»Она усмехаясь, прибавляет музыку и, разгоняясь, начинает подпевать:
«И оказалось, что она беременна с месяц,
А рок-н-ролльная жизнь исключает оседлость,
К тому же пригласили в Копенгаген на гастроли его.
И все вокруг говорили:» «добился-таки своего!»
Естественно он не вернулся назад.
Ну, конечно, там рай, ну, конечно, здесь ад.
А она – что она? Родила и с ребенком живет!
Говорят музыканты – самый циничный народ!»
«А вот я не смогла родить», - мысль, ставшая уже настолько привычной, что ее даже лень прогонять. «И не по каким-то объективным причинам, а потому что. Потому что не смогла. Потому что – без него. А без него я не хочу даже жить…», - она привычно укладывает эти мысли в дальний уголок души, но они выползают наружу, не удерживаясь там никакими усилиями. Разгоняясь все больше, она едет по мосту, делая крюк по городу, видимо надеясь заехать к нему во двор.
В его окне темно, она это четко видит, но,… кажется оно открыто. «Впрочем, нет», - решает она, - «я не буду въезжать во двор. Постою здесь – недалеко».
***
Он курит одну за другой, начиная радоваться тому, что за шкафом, в дорожной сумке, лежат еще два блока. «Иначе бы не хватило», - вспыхивает в голове что-то похожее на мысль. Для чего, зачем не хватило? Он не знает.
Чтобы отвлечься от непрошенных мыслей, он вглядывается в ночных «всадников», стоящих на другой стороне реки. Там пылает костер, веселятся люди. В машинах тихо и темно. Он замечает, что в одной из машин равномерно вспыхивает огонёк сигареты, не погаснув ни разу. Такое ощущение, что человек, сидящий внутри, курит, как и он – одну за одной. Вдруг огонёк гаснет, он усмехается: «что, приятель, надоело? Эх ты, слабак!». Но тут в машине приоткрывается окошко и становится понятным, что ничего подобного – просто кончилась пачка. Человек внутри машины прицеливается и бросает смятую пачку точно в реку. «Я тоже так умею», - усмехается он, выщелкивая последнюю сигарету из пачки. Смяв, кидает ее в реку. Пачки плывут навстречу друг другу, забавно выделяясь на темной глади реки…. Но потом, чуть-чуть не доплыв, расходятся в разные стороны, подталкиваемые течением.
«Так и мы», - морщится он, - «течение жизни, никому ненужные жертвы. А я – сломан. Уже – сломан!»
Он вскакивает с окна, не потушив сигарету, и порывисто бежит к шкафу. Заметив, что держит что-то в руке, недоуменно оглядывает окурок и щелчком через всю комнату выкидывает его в окно.
Освободившись, он начинает выкидывать вещи с верхних полок – с тех, на которые так редко заглядываешь.
Картины Дали – срочно, срочно на стену. Это ведь то самое, от чего так болит душа. И плевать, что сейчас три часа ночи, плевать, что соседи убьют. Сейчас же, сейчас.
Он хватает молоток, гвозди, рискуя остаться без пальцев, начинает прибивать картину к стене – благо, комната оббита деревянными панелями. Прибив, он уже с остервенением начинает искать остальное. Футболка. «А ведь когда-то я ее не снимал. Почему не выкинул?» - недоумевает он, пока не начинает понимать, - «Я не выкинул ни одной мелочи, которую она мне подарила. Ни единой».
Портмоне, рамка с общей фотографией – правда, стекло разбито – через год после расставания он не выдержал. Диски любимых групп – КиШ, Пилот, Чиж и ко, Крематорий, Гражданская Оборона – большинство дарила она. Большинство. Еще альбом с Дали – на полку над кроватью, туда, где и должен быть.
Какие-то безделушки, ее письмо…. «Не читать, только не читать!» - убеждает он себя, и действительно откладывает письмо в сторону. Убедившись, что все, что мог – он нашел, берет гитару, снова садясь на подоконник:
«Он вышел из дома в двенадцать часов,
Слегка пьян и выбрит до синевы.
Перчатки и зонт, и старый кожаный плащ
Оставляли свою тень у стены…»Он видит, как одна из машин (та, в которой беспрестанно курили) развернулась и поехала по мосту куда-то в его сторону.
«Не забывай его, поплачь, но все ж люби.
Не последняя ночь с валидолом в руках, ты пойми.
Ведь каждому срок назначен в храме икон,
И каждому горький урок,
Он взгляд остановит, где оступит закон,
А в пятницу был его срок»Он устало закуривает, понимая, что больше петь не в силах….
***
Сидя во дворе его дома, она понимает, что, сколько бы она не держалась – сейчас она сорвалась.
«Сигареты кончились», - со злостью думает она. Тихий внутренний голос издевательски нашептывает выход: «зайди к нему, ведь у него есть для тебя – ВСЁ!» Но она глушит этот голос. Глушит шумом дождя и кажущейся пустотой души.
Она выходит из машины, подставляя лицо струям дождя, и с удовольствием тушит надоевшую сигарету. Дождь, похожий на ее слезы, которых так давно у нее не было, хлещет по глазам. Она начинает плакать, понимая, что уже не чувствует облегчения от слез.
Она на ходу вытирает слёзы, со злостью размазывая воду по щекам. Магазин – рядом, жаль, что он закрыт. «Мне нужны сигареты, нужны, нужны…», - как заклинание, только не трогая сердце.
Она даже не думает вернуться к машине, сесть и доехать до ближайшего супермаркета. Она просто идет – киоск, другой, еще и еще, следующий, наконец-то: табачный киоск, в котором на ее стук распахнулось окно!
Недовольный женский голос спрашивает, что ей нужно.
- LM. Синий. Блок. Нет, два, - усталость слышится в ее голосе. Только усталость.
- Девушка, вы что, пили всю ночь, а сигареты кончились? – хамит заспанная продавщица.
- Милая, я вас прошу…, - привычно начинает она, ведь ей нельзя отвечать хамством – Косте это не по душе, но понимает, как же ей это надоело, - Ты получаешь от меня деньги, сучка, так не хами покупателям, неси! – орет она.
- Да пошла ты! – продавщица от ее наглости сбрасывает с себя последнюю сонливость, собираясь захлопнуть окошко.
- Нет уж, милочка, неси мне то, что я прошу, - уже психует она, придерживая окошечко.
Она знает, что сейчас, сбросив всю накопившуюся злость на продавщицу, даст ей довольно крупную купюру без сдачи, ликвидировав ее недовольство. Так и получается.
Она возвращается к машине, по пути привычно закуривая новую сигарету. Она вспоминает его стихи. Те стихи, которые потом ей рассказывала подруга. Вспоминает, как будто не зная, что они написаны ей:
«Твоей слезинки я не стою,
Что за прозрачною стеною
Вдруг окатила тишиной.
Разрушив вмиг души покой.
Курил я нервно, обжигаясь,
Ответ искал не находя.
Но, вновь с тобою расставаясь,
Я уходил не уходя.
Летели дни, судьбу сплетая
В клубок причудливых проблем,
Молчала ты, не отвечая
На вызов времени ничем.
И лишь в глазах твоих печальных
Жил отблеск призрачных надежд,
Что мы увидим свет венчальных
Свечей и праздничных одежд»
«Да она до сих пор жива, эта надежда!» - вдруг кричит она, смутно понимая, что сама еле слышит себя за шумом дождя, превратившегося в ливень, - «Я НЕ МОГУ ее убить!!!»
***
....продолжение следует....